Под облаками: новая волна русского фольклора

«Под облаками» начинали как ансамбль, исполняющий аутентичные русские песни, и впоследствии стали настоящими популяризаторами традиционной культуры. В 2018 году взяли премию Russian World Music Awards 2018 в номинации «Лучший молодежный проект». Сооснователи фолк-кемпа Надя и Арсений рассказали нам, как фольклор может преобразить современную жизнь и чем их вдохновляет Русский Север.

Есть мнение, что традиционная культура изжила себя. А ваша аудитория — как раз молодежь до 35 лет. Как вы не побоялись создавать фолк-кемп, ведь люди могли пройти мимо?

Надя:

К сожалению, большая часть людей просто не знает, что такое настоящая традиционная культура. Фольклор — это ведь не только частушки со сцены, яблочко вприсядку, кокошник и атласный сарафан. Наша культура до сих пор жива, можно приехать в деревню, записать у бабушек песни, поучиться житью-бытью.

Долгое время материала было так много, что фольклористы успевали только ездить в экспедиции и всё записывать. До популяризации просто не доходили руки. А сейчас есть ощущение, что деревня приходит в упадок и наследие нужно спасать.

Когда впервые слышишь, как исполняют народную песню, сложно остаться равнодушным. Ты можешь думать об этой песне что угодно, но то, что она затронет какие-то струнки души, — несомненно. Наша цель — показать людям, что это такое. А полюбят они фольклор или нет — это уже их выбор. По крайней мере, кто-то заинтересуется и начнет искать правду дальше.

Арсений:

Мода — ее вчера не было, а сейчас уже есть. Двадцать лет назад о советском конструктивизме вообще никто не задумывался, а сейчас все ходят, разглядывают эти здания, пишут кучу статей. Просто надо делать, и всё.

Расскажите подробнее, как вы решились собирать людей на Русском Севере? Направление далеко не самое изученное.

Арсений:

Мы с ребятами несколько лет подряд ездили по деревням Архангельской области, делали концерты для местных, проводили мастер-классы, играли с детишками. И очень полюбили эти края. Наш ансамбль «Под облаками» появился именно в волонтерских поездках.

В одном из таких путешествий, когда мы с другом гуляли у реки, мне пришла мысль сделать фолк-кемп. Я подумал: «Мы-то тут на Севере, среди такой красоты, да еще и весело проводим время, а как же остальные?». Очень хотелось поделиться этим с другими.

Надя:

Тогда, семь лет назад, российский туризм еще не был так развит, как сейчас, и в основном все ездили только на юг. Было обидно, что люди просто не додумываются приехать в эти края, хотелось, чтобы их сюда что-то привлекло.

Кто приезжает к вам?

У одного известного этномузыколога Сергея Старостина есть интересная мысль: если раньше фольклор бытовал в среде крестьян, самых простых людей, то сейчас он становится достоянием элиты. В наши дни народное творчество изучают именно городские жители, а не деревенские. И как правило, это юная интеллигенция, богема — художники, актеры, режиссеры, музыканты, архитекторы. По большей части приезжают такие люди.

Участники кемпа больше недели живут примерно так, как раньше жили крестьяне?

Надя:

День крестьянина состоит в первую очередь из труда. Наши участники привилегированные (смеется), они практически не трудятся. Что их связывает с обычным днем крестьянина — это то, что они живут в старинных деревянных избах, носят воду из колодца, купаются в бане и сидят без интернета.

Утром, если хочется, можно присоединиться к церковной службе в нашей деревеньке, потом завтрак. Расписание полнится лекциями на разные темы, связанными с фольклором. Идут мастер-классы по традиционному пению, пляске и игре на народных инструментах — балалайке, гармони, кугиклах (русская и украинская многоствольная флейта, состоящая из нескольких, не свя­зан­ных между со­бой тру­бок. — Прим. ред.), иногда лапта. В этом году были воркшопы по северной росписи и кубовой набойке на ткани. Кроме лекций и мастер-классов, мы проводим экскурсии по окрестным деревянным храмам. Этим занимается Арсений.

Арсений:

Рядом с нашим лагерем есть два настоящих шедевра, которые можно поставить в первую пятерку деревянных храмов России, — Церковь Владимирской иконы Божией Матери в Подпорожье и Церковь Вознесения Господня в селе Пияла.

Надя:

Каждый день заканчивается вечеркой. Раньше молодежь так собиралась где-нибудь в селе, чтобы вместе провести время. Это выливалось в народные танцы, кадрили, поцелуйные игры, совместное исполнение песен. Вечерка — хороший способ прикоснуться к традиционной культуре.

Арсений:

И хороший способ прикоснуться к девчонке (все смеются).

Надя:

Нет ничего проще, чем плясать на вечерке. Если петь некоторым трудно, то танцевать может почти каждый. Это очень легко перенимается за несколько секунд. Одна пара показывает движения, остальные их повторяют. Парни образуют внутренний круг, девушки — внешний. В итоге получается, что все мальчишки танцуют со всеми девчонками. Так очень быстро происходит знакомство. Ребята всегда ждут танцев на вечерке, это их любимое занятие. Потому что в современной жизни этому нет альтернативы.

Надя:

В современных клубах ты танцуешь один. На дискотеках нет организованного взаимодействия. А в играх есть правила, все их понимают и сплачиваются, появляются общие шутки. Это очень быстро сближает. Ребята отмечают, что за девять дней они контактируют с таким количеством людей, с каким не общаются и за год обычной жизни. Это именно про контакт — держать за руку, смотреть в глаза. В городе такого мало, потому что там у тебя есть личное пространство, которое нельзя нарушать. Для многих становится открытием, что такое возможно и что сегодня мы лишены этого в обычной жизни.

Зачем современным молодым людям учиться петь народные песни и играть на балалайке?

Надя:

Научатся они или нет — это уже их решение. Наша задача дать им попробовать. Как правило, пока сам не пропоешь эти ноты, так и не поймешь, какова сила совместного пения, как она может влиять на твое состояние. Это тоже потерянная история. Раньше невозможно было представить семейную посиделку без совместных песен, даже в моем детстве еще было это — родственники всегда садились за стол и пели, пусть и советские песни. Сейчас такого почти не осталось. Макса Коржа молодежь хором на голоса петь не будет.

Совместное пение для большинства становится откровением. Вот ты целый день учишь свой голос, у тебя что-то не получается, и кажется, что это ни во что не выльется. А потом вы собираетесь вечером, и песня звучит — пазл складывается. С помощью своего голоса ты составляешь частичку общего. Это дорогого стоит.

Бывало ли такое, что после фолк-кемпа жизнь участников менялась кардинально?

Надя:

Мы не хотели вершить судьбы, но несколько таких историй действительно есть. Одна девушка-культуролог приехала к нам, и ее так накрыло — даже сильнее, чем нас когда-то. Просто пришлепнуло! Она уволилась со своих работ, начала изучать традиционную культуру, создала свой подкаст «Здесь был фольклор» — потрясающий проект.

Еще одну участницу позвали в центр славянской культуры — организовывать мероприятия, всякие народные гуляния. Она согласилась, несмотря на то, что у нее нет профильного образования и раньше она занималась издательским делом. Потом она приехала к нам — замечательный человек, очень заинтересованная, внимательная. А после возвращения с кемпа она нам написала: «Я уволилась. Поняла, что некомпетентна, не могу обманывать людей. Там все в кокошниках, в атласных сарафанах, поют под минус. Я не могу в этом участвовать». В итоге она вернулась в профессию и живет счастливо.

Ну и конечно, появились семейные пары — Полина с Колей, Егор с Соней, Настя с Ростиком на подходе (смеются).

Как местные жители реагируют на фолк-кемп и взаимодействуют ли с вами?

Надя:

Благодаря местным этот проект вообще существует: они предоставляют дома, в которых мы живем.

Арсений:

А реагируют по-разному. Кто-то просто наблюдает со стороны, кто-то не замечает. Некоторые приходят к нам, интересуются. Деревенские дети очень любят наши вечерки. Часто бывает такое: вдруг кто-то молча приносит мешок картошки или ведро зелени с огорода. Просто оставляет и уходит. Или как-то раз мужик привез нам на тракторе огромную бочку с водой, потому что увидел, как мы таскаем ведрами воду из колодца для бани.

Арсений, вопрос для тебя. У тебя есть свой проект »Экстремальное искусствознание». Ты ездил автостопом по Русскому Северу в 30-градусный мороз. Чем тебя вдохновляет этот регион?

Да, этой зимой я два месяца с палаткой и спальником путешествовал по Русскому Северу. Очень люблю этот край. Казалось бы, ничего такого — ну лес, ну море и море, но во всем красота и какая-то чистота. Белое море удивительно красивое. Люди здесь замечательные, очень искренние. У меня каждый регион России отмечен — где как с автостопом. Так вот, лучший автостоп на Севере: подбирают все. То есть люди готовы остановиться и помочь тебе в любой момент. Мне кажется, это определенный показатель.

По профессии я историк искусства и езжу по России, в первую очередь, за рукотворной красотой. Такой архитектуры, как на Севере, — именно крестьянской, деревенской — больше нигде нет. И громадные поморские избы, и деревянные храмы тут строили сами крестьяне. Это традиционная культура в ее архитектурном проявлении. И всё это вместе — люди, природа, строения, северное сияние — производит невероятный эффект.

Каково жить в этих огромных поморских избах? Я так понимаю, они сильно отличаются от привычных нам.

На Севере самые большие дома на территории бывшей Российской империи. Дело в том, что в этих избах живут под одной крышей со скотом. Полдома занимает жилая часть, а другую половину — хозяйственная. Благодаря этому холодной темной зимой можно заниматься хозяйством не выходя из дома. На первом этаже скот, на втором огромное пространство — называется поветь. Там сеновал. Наверху сено долго сохраняется: не преет, не гниет. Мы как раз на этих поветях, которые по размеру примерно как школьный спортзал, проводим мастер-классы и лекции. Сидишь в огромном старинном зале из бревен, слушаешь лектора. Такая обстановка впечатляет.

Поэтому мы именно на Севере и делаем кемп: деревенская жизнь тут сохранилась максимально нетронутой, в то время как на югах уже все дома сайдингом обшиты. Здесь до сих печное отопление, потому что нет газа, и все моются в бане, потому что в избах нет удобств.

Надя, а тебя чем вдохновляет Север?

Там ты понимаешь, что это настоящая Россия и больше такого ты нигде не увидишь.

За счет того, что абсолютно все постройки деревянные, ощущаешь себя в заповеднике. А еще Белое море какое-то очень русское, даже не знаю, как объяснить… Вся жизнь поморов связана с морем. Они приходят, ставят сети. А ты сидишь на берегу и наблюдаешь. Случается прилив — прибывает рыба. А когда море уходит, на берегу появляются бабки с железными коробами — собирать улов. У них табуретки вмонтированы в песок, корзины лежат, камнем придавленные, чтоб не унесло. (Улыбается.) А еще в прилив местные приходят купаться с детьми, строго в определенное время.

Бывает непонятно, где небо, а где вода. Белое море всегда подстраивается под небо. Если пасмурно и туман, бело-серое небо, то и море такое же. А в грозу оно другое — темное, с барашками.