Приключения в Алтайском крае: майский снег, легендарные клещи и кровать в форме сердца

Одна из первых командировок была у меня в Алтайский край. Первое, чему она учила, ещё до вылета — научиться разделять два субъекта РФ — Алтайский край и Республику Алтай. Алтайский край, как выяснилось, не сулил тех горных видов, которыми пестрит интернет при кодовом слове «Алтай». Алтайский край — это степь и огромные пространства. А ещё, оказывается, не так уж и далеко, всего четыре часа лёту от Москвы.

План на командировку был наполеоновский: два маршрута, на каждый маршрут по три машины, оценочно мой маршрут был около 900 км. И порядка тридцати-сорока объектов. Никакие названия пунктов маршрута мне тогда совершенно ничего не говорили, поэтому я абсолютно полагался на местный филиал. Помимо рабочих мыслей, практические были только о клещах — на дворе стоял жаркий месяц май. В тот год он правда был жаркий, в Москве держалось около +20. Поэтому с собой рюкзак, смена белья, аптечка и ветровка.

Ох, как я оказался неподготовлен…

Летело нас человек шесть, а в самолёте компанию составила женская волейбольная команда «Белогорочка». Летели они прямо в форме, уж не знаю, почему, но это было забавно. Помимо милоты картины, девушек было жаль в плане соотношения роста и комфорта в самолете: мест Space+ на всех не хватало. Приветливые девушки помогали пассажирам убрать вещи на багажные полки и умилительно наклоняли головы, садясь на свои места.

Полёт ничем особенным не выделялся, самое интересное было в приземлении. Самолет нежно коснулся полосы, и бодрый голос вещает: «Мы приземлились в городе Барнаул, погода за бортом солнечная, температура +5». И тут занавес. Стихли аплодисменты, говор и даже стук пальцев по виртуальным клавиатурам смартфонов.

Мой нецензурный возглас «Как …блин… +5?» огласил самолёт. Простите, вырвалось. Белогорочки задавались тем же вопросом. Я в рубашечке с коротким рукавом, они вообще прямо в форме — футболках и шортах своих фирменных! Май месяц, ну какое +5?

Началась суета, из рюкзаков доставалось всё, что можно надеть, и что нельзя тоже доставалось — на стрессе. Именно из-за стресса местным коллегам было высказано всё! Что информировать нужно о такой погоде, на что те искренне недоумевали — а что вы ожидали в мае на Алтае? Это был второй урок суровых российских просторов.

После короткого заезда в филиал, утреннего кофе и распределения маршрута была дана команда — «по конЯм!». Нас успели погрузить в правила безопасности — в траву не залезать, по кустам не углубляться, с местными в диспуты не вступать. Рассказали историю про командированного коллегу, вступившего в диспут в глубинах края с местным аксакалом на коне с берданкой. Прелести цифровизации оценены были совершенно не столько, сколь подошли аксакалу командированные сапоги. Модные какие-то оказались. Берданка полностью «зарешала» в коротком торге. Думаю, это была байка, чтобы припугнуть. Наверняка байка.

Обувь у меня была самая обыкновенная, а вот легендарные алтайские клещи с энцефалитом пугали очень даже. На это опасение местные ответили, что, мол, да, есть такая буква в этом слове, и клещи есть, и энцефалит водится, поэтому они все, местные то есть, привитые, а вы, мол, ну молитесь на репелленты. Презрев чувство вкуса и эстетику, все мы, командировочные, заправили штаны в носки сразу, ещё даже не сев в машины!

Мой маршрут пролегал в абстрактный «низ» края. Наши объекты находились в различных населенных пунктах, которым числа было не счесть, поэтому я запомнил основные населенные пункты — Рубцовск и Змеиногорск.

Первый день состоял из марш-броска до места ночлега где-то в Колыванском районе с максимальным количеством объектов по пути. То есть, стартовав в девять утра из Барнаула, с заездом на пять объектов, в горах мы оказались около шести часов вечера. Я не буду называть марку машины, на которой ехал непосредственно я, запомнился один момент: мы «мчим» по реальному полю, без всякой дороги, подняв пыль, как татарский тумен! Машина буквально скачет по степной пахоте, тыг-дыг-тыг-дыг. И параллельно с нами, равняясь и обгоняя, скачет мужик на коне, с винтовкой за плечом, смотрит на нас так пронзительно, и выразительно крутит пальцем у виска. И как он был прав.

Когда мы наконец остановились, когда промчался мимо столб пыли, поднятый нами, и мы открыли двери машины, из неё вылетели пыльные смерчи! Эта степная пыль была везде. Кто хоть раз штробил бетон, поймет. Где мы так скакали, зачем, я уже точно не вспомню, но это и не важно, до места ночлега мы добрались еле живые и очень замерзшие. То есть да, температура днем поднялась, светило солнце, но это всё был обман для понаехавших — на улице был дубак.

И вот мы, такие красивые, приехали в горный район Алтайского края, в тот самый «низ», и милые хозяева встретили нас как родных! По мне сразу определили, что я главный цуцик, выдали чуни, меховую безрукавку, рукавицы, шапку, в общем, всё меховое! Нас накормили и обогрели. Местом первой стоянки был «охотничий домик», где-то в районе «Колыванского борка». И этот «домик» был настоящим коттеджем! Я тогда был ещё неопытным командировочным, и диссонанс между удалением от условного центра и такие шикарные условия размещения меня шокировали. В доме были плазменные телевизоры, теплые санузлы, шикарные кровати, полный шик, а ещё крутой хозяйский джип. И вот отогрев, и накормив, нам предложили — «может, мол, в гору сгоняем, ну прогуляетесь, посмотрите красоты, а то чего, завтра ж уже уезжаете!».

Нормальный командировочный никогда не отказывается от местных красот. И цимес таких предложений в том, что тебе красоты показывают именно местные, свои, не экскурсоводы, а те, кто здесь живет, которые знают, куда, откуда, как и зачем забираться. То есть никогда тебе не предложат посмотреть какой-нибудь новодел под предлогом квазиисторического места. Только натуральные ценности! Нам, отмотавшим около пятисот километров, конечно ж в гору, куда ещё! Нас снарядили, снабдили, на крутом джипе отвезли до начала пешего подъема, и мы пошли. Одетые, как французы под Москвой: поверх пиджаков ватники, поверх деловых рубашек меховые жилетки, и кому что выдали.

Подниматься было не так уж и сложно, тропа хорошая, хоженая, ну да, крутая, ну да, камни из-под ног вылетают вниз, ну устали, но вообще не сложно было. Мои московские коллеги были не согласны и на привале у горного озерка подняли бунт. Бунт усмирили огненной водой, совершенно историчный приём. Подъем был продолжен. Спустя пару сотен метров часть коллег была потеряна, подъём продолжали я, одна из проводниц и директор филиала. Мы поднялись до самой вершины. Поднялись уже по снегу. То есть внизу травка и цветы, а наверху уже снег. Это впечатляло, летние кроссовки тоже были впечатлены. Более того, верхушка горы представляла собой аккуратно сложенные каменные глыбы, прямоугольные блоки, как конструктор для гигантского малыша. Ветер наверху обдирал нещадно, те пару фото, сделанные на этих самых блоках, были сделаны чудом — я боялся, что сдует не то что телефон, а меня вместе с ним! Директор филиала красовался на каменной глыбе прям в деловом костюме — стальной мужик!

Как рассказала нам проводница, напротив нас красовалась самая высокая местная гора — Синюха, которую я до сих пор зову то Синичихов, то Синюхой, то ещё как-нибудь. Очень сложное название! Сейчас, глядя карту, я понимаю, что мы были, наверное, на горе Очаровательная. Но это не точно. Впрочем, наша проводница рассказывала, что эта гора особо почиталась раньше, и даже сейчас на неё съезжаются люди на природные (языческие) праздники.

Спуск был приятным, спустились в ночи, но, несмотря на все приключения дня, помнили про технику безопасности и принялись осматривать друг друга на предмет клещей. И они-таки были обнаружены! Аж два, но на проводнице. Вот они какие, клещи, — своих предпочитают, гостей не стали кусать! Забегая вперед, скажу, что за неделю путешествия и активного лазанья по кустам и зарослям ни одного москвича клещи не укусили: репелленты и заправленные штаны решают.

Второй день запомнился утром. Или не так, утро второго дня запомнилось особенно — за окном было бело. Совсем бело! Вчера была травка и цветочки, а сегодня всё засыпало снегом. Все меховые вещи пришлось вернуть хозяевам домика, мы двинулись дальше, поэтому снова дико мерзли.

В Колыванский музей камнерезного дела мы вбегали под проливным снегом, не успев толком оценить внешний антураж в виде добротного острога. И так как в музее было тепло и интересно, мы там существенно задержались. Честно говоря, до того момента я вообще не представлял крутость колыванского камнерезного промысла, про эту вазу в Эрмитаже, про каменные панно в московском метро и всё остальное я узнал непосредственно там, на Колывани. Очень впечатлила история, как эту легендарную вазу тащили из Колывани в Санкт-Петербург, и как её встаскивали в здание Эрмитажа. Это, конечно, очень впечатляет, особенно когда находишься именно там, и понимаешь, насколько это далеко от Питера.

Весь второй день мы восторгались погодой. Когда из Колыванского района мы выбрались в Рубцовск, погода неожиданно сменилась ещё раз, снег куда-то пропал, вернулась травка, но без солнца, осталось лишь хмурое небо. Ночевка в Рубцовске состоялась в удивительной гостинице. Нет, гостиница была самая обычная, удивительно было, что разместили нас в недостроенном корпусе, в котором, как быстро выяснилось, не было ни отопления, ни воды. Никакого отопления и воды. Помните, каково это — залезать в ледяную постель? Ну вот такое себе. Но выбора не было, как и сил скандалить.

Проснулись все дружно с соплями в обнимку. Каждый отдельно в своём номере, каждый со своими соплями. Следующая ночевка должна была быть также в Рубцовске, но из гостиницы мы слабохарактерно дружно выписались, надеясь переночевать где-то в другом месте. Большая, очень большая ошибка.

Среду мы мотались по степному району вдоль границы с Казахстаном. Главный урок того дня — внимательно следите за роумингом, а то поймает телефон незаметно иностранный роуминг, и в интернет как выйдет, и всё, привет! Виды были однообразны — степи и коровки с лошадками. Стоп, погодите, не так, лошааааадкииии, короооооовки! Фоткали на ходу, объектов было много, а времени мало. Просторы просто сводили с ума — едешь-едешь, час, два, и всё поля, лошадки, коровки, Казахстан, коровки, лошадки, поля, Казахстан… А, нет, ещё впечатлили придорожные магазинчики. Там я познакомился с казахскими сигаретами, название *******, как сейчас помню, и аж 25 сигарет в пачке. И цена, цена! Шик, счастье курильщика.

Потом я узнал, что это была контрабанда. Но не с Малой Арнаутской, поближе.

Честно скажу, после горного района Алтая степной не впечатлил. Или я просто горный человек. Объекты также были достаточно однообразны, суммарная усталость от интенсивной командировки стремительно накапливалась. Возврат в Рубцовск не сулил нормального отдыха. И не зря. Мы ж из гостиницы выписались, вредины такие, сказали, мол, «фе». Ну и Рубцовск нам дружно в ответ сказал что-то погрубее. Других гостиниц не оказалось, и если мои коллеги после слезных извинений и обещаний великолепных отзывов вселились обратно в недострой, мне места уже не нашлось. Его занял какой-то другой счастливчик. Местные коллеги поднимали на уши отдел командировок, меня нужно было где-то положить. Альтернативой был диванчик в местном филиале. Ей богу, знал бы я, побежал на диванчик!

Место мне нашли. Квартира, посуточная аренда. Уважаемые читатели, особенно путешествующие, у вас как, фантазия уже включилась? Что это была за квартира? Я такое видел только в американских кино. Приличных, не подумайте. Знаете, в таких, где главный герой, такой хороший пьющий парень, вытаскивает из притона дочку, или там подругу. Но тут нет, тут было красиво. Красивый шест посреди зала, красивая кровать в форме сердца, красивая барная стойка со всяким разным в вазочке для фруктов. А перед входом в подъезд на кортах как раз сидели те самые добрые парни, обсуждали свои дела. А я в очках хожу, понимаете, очках, рубашечке, у меня даже барсетки никогда не было, я Гёте читал, мне нельзя в такие места! У меня был культурный и санитарный шок. Я очень боялся не то что лечь на ту кровать, просто обувь снять! Я таких мест никогда в жизни ни до, ни после не видел. Даже фильмов таких больше не встречал. И, напомню, это в славном городе Рубцовске.

Я молил о диванчике, но коллеги уже уехали. Спать там всё-таки пришлось, но спал я не снимая одежды. Уповал что хоть такое предохранение спасёт от чего-то плохого.

Немного отступил от темы. Тут минус моего положения, далекого от туризма. Наверняка в Рубцовске есть интересные места, исторические, природные красоты, и, подойдя к нему с туристической стороны, возможно было бы им очароваться. Но у меня то положение, которое есть, в своих рабочих поездках я вижу то, что вижу, живу там, где селят, ну и так далее. Поэтому мой взгляд на тот или иной город, регион, совершенно не претендует на какой-то обширный объективизм. В общем, Рубцовск я покидал без сожаления. Я бы даже сказал, максимально поспешно. Кстати, даже ни разу там не ел нигде, не знаю даже, чем там кормят. А вот в Змеиногорске кушали, и кушали вкусно и за какие-то смешные деньги, потому Змеиногорск у меня это хорошо! А цены правда были смешные, не из-за их размера, а потому что — «Котлетка 29 р. 87 коп.», «Компотик 13 р. 24 коп.», ну как-то так было, то есть цены с копейками, и наименования правда уменьшительно-ласкательные, прямо милота! Я такое ещё встречал в одной крутой гостинице в Ялте, где полотенце — это полотенчик, а еще халатик, и мыльце, и всё вот такое милое. Вроде пустяк, а ведь настроение поднимает.

Возврат в Барнаул воспринимался как путь домой. По пути были «добиты» оставшиеся из реальных объекты. Всего за четыре дня было принято двадцать объектов, это был настоящий концертный чёс, больше мы не могли бы проработать ну вообще никак.

В Барнауле нас ждала цивилизованная гостиница — прямо возле главной администрации, наверняка тёплая и с горячей водой, продезинфицированная! Может быть, даже с завтраком. Да и сам Барнаул нужно было глянуть.

Вернулись вечером, меня закинули в гостиницу, и все разъехались. Мои коллеги разместились в более бизнесовых гостиницах, подальше от администрации. И тут новый фортель. Мой номер был забронирован с понедельника по пятницу, но так как я где-то шлялся, то его отдали другим страждущим. Наверное, в Алтайском крае я был шокирован наибольшее количество раз. Так случайно получилось, край не виноват.

Я искренне не понимал, как так возможно: мой номер оплачен на пять дней, деньги ими взяты, но мой номер вдруг бац, и перепродают другому. Это как вообще? Тут уже пришлось скандалить, ещё одного бомжевания я бы не перенес. Спустя полчаса обсуждения нюансов Гражданского кодекса и семантики понятия «бронь» какой-то номер мне таки выделили. Да, не с видом на администрацию, да, вообще с одним окном и площадью метров 10. Но теплый и чистый. И вот я уже накидываю рюкзак на плечо, беру номерок, такой, с деревянной плашкой на ключах, и… в гостиницу входит мой коллега из другой группы, которая ездила «на запад». И история с номером повторяется. Но с худшим исходом, для него запасного номера не нашлось. Благо Москва ещё работает, когда Алтай уже ужинает. Коллегу поселили в соседнюю гостиницу, а та самая, выходит, отстояла право перепродавать уже оплаченные номера.

Финалом командировки был ужин и почти ночная прогулка по Барнаулу. Опять же признаюсь, я вообще мало что знал про Барнаул и Алтайский край в целом, поэтому местные показали себя во всей патриотической красе. Ужин был в каком-то крутом пивном ресторане, в котором пиво варят каким-то аутентичным образом, на чуть ли не трофейном чешском оборудовании по технологии дореволюционных алтайских пивоваров. Неважно, насколько это правда, хорош уже сам факт, что в российских городах массово выросли серьезные пивоваренные бизнесы, создающие свои истории, и/или их возрождающие. Интересно, что в Барнауле правда была своя мощная пивоваренная история, и даже к Императорскому двору поставляли, правда, историческое здание одной из тех, дореволюционных, пивоварен давно превратилось в заброшку в каком-то автосервисе.

Но не пивом единым. Мы отлично прогулялись по историческому району Барнаула — у меня откровенная слабость к деревянному зодчеству, поэтому я был впечатлен и более чем удовлетворен увиденным. Дошли до подъема в Нагорный парк — район на горе, где нужно типа гулять, а на самом деле было кладбище и чуть ли не священное место коренного населения. Туда не пошли, мы ж не коренные. Окажись я сейчас в Барнауле, я даже не соображу, где мы были, что посмотрели. Но вот общее впечатление осталось очень положительное. Когда заходят разговоры, Барнаул я всегда рекомендую положительно, хотя точно знаю, что сам не посмотрел и десятой доли всего.

При этом по Алтайскому краю за четыре дня мы намотали порядка тысячи километров, со всеми поворотами да по закоулкам. Ну и я побывал в относительно горном районе Алтая. Не Горный Алтай, но тоже очень красиво. Поэтому, когда заходят разговоры про туризм по России, по уголкам и весям, и меня спрашивают, бывал ли я на Алтае. Да, бывал, но не в том, про который все думают. И тут люди обычно удивляются, а в каком? У нас два Алтая?

Да, два, и совершенно разных причем, хотя и рядом. Но побывать советую в обоих.