Записки о парусном путешествии с «Силой ветра» по Японскому морю

Приключения на яхте начинаются на берегу. Гуляешь по набережной, смотришь на уходящие за горизонт яхты и предвкушаешь, что скоро сможешь так же. Или даже еще лучше. Говорят, что в яхтинг не приходят случайные люди, и в нашем случае всё так и было: все участники команды оказались классными и интересными. И с теми, с кем не были знакомы раньше, мы быстро нашли общий язык. Вместе закупили продукты на пять дней, познакомились с капитаном и вышли на яхте в море. 

Звезды, баня, волшебство

Трафик в Амурском заливе серьезный: ближе к берегу дети тренируются на «Лучах» и «Оптимистах», подальше стоят на рейде большие корабли из Китая и рыболовные суда с монгольскими (внезапно!) флагами. От раскинувшегося на сопках Владивостока постепенно остается лишь полоска на горизонте. Ветер становится свежее, а волны заметнее.

На открытой воде Глеб, наш капитан, дал порулить. И всё у меня было хорошо, но вдруг штурвал куда-то повело и вместо того, чтобы выровнять лодку, я сделал оборот на 360 градусов. Принял, конечно, невозмутимый вид: мол, так и было задумано, решил проверить, как вы там вещи в каюте закрепили.

Мы заходим в бухту Миноносок. Говорят, во время войны в этом укромном заливчике прятались от шторма миноносцы, отсюда и название. Бухта кажется совсем дикой, но вдруг из-за поворота вырисовывается постройка — плавучая баня. Швартуем к понтону яхту и сходим на берег. Первые минуты меня покачивает: шокированный после перехода вестибулярный аппарат не сразу понимает, что под ногами уже твердая земля, а не постоянно качающаяся палуба. 

Поднимаю из воды камень с прилипшей к нему морской звездой — ярко-синей, с оранжевыми пятнами. А потом замечаю, что всё дно у берега усеяно морскими звездами, их в прозрачной воде легко рассмотреть: синие — помельче, но пузатенькие, а фиолетовые — покрупнее и с длинными щупальцами. Кажется, что весь залив дышит: то тут, то там по воде расходятся круги. Но нет никаких сил бежать за удочками и проверять, рыба ли это. Уставшему организму нужна другая магия: сон, например, а еще лучше баня! 

Пропотеть как следует, прогреть затекшие мышцы и сразу нырнуть с пирса в воду — это чистое волшебство. Под баней глубоко, метра четыре: можно нырять вообще не задумываясь. Ловлю себя на мысли, что в списке морей, где я купался, теперь одним больше. Японское море оказалось очень соленым — говорят, это потому что в него не впадают большие реки — неоткуда взяться пресной воде, а в конце мая оно еще холодное и колючее. Вылезаю на пирс — и снова в баню, второй подход. 

Передняя шкаторина стакселя

На второй день мы прямо с утра практикуемся в постановке парусов. Капитан говорит как для детсадовцев: «Тяни красную» — я тяну. «Трави белую с зеленой полосой» — травлю. Под конец плавания я уже понимаю термины и безошибочно нахожу переднюю шкаторину стакселя.

Мы идем в бухту Витязь. Это гораздо южнее Владивостока, отсюда еще чуть-чуть — и граница с Кореей. Лодка идет вдоль живописно изрезанных берегов — вот ты заполнил память смартфона фотографиями, как из-за мыса появляется новая бухта, с красивым большим гротом. Яхта в пещеру не зайдет, а моторка или сап — легко. И вдруг, будто вселенная слышит мысли, из грота появляется сап, на котором бодро гребут три девушки.

Удивляюсь, насколько разные здесь рядом стоящие острова. Первый — абсолютно без растительности, только скалы и бакланы. Соседний остров отрастил густую шапку джунглей, а третий — покрыт травой. Запусти на него овец — и вот тебе готовый фарерский пейзаж. Капитан ювелирно подводит яхту очень близко к берегу, и мы можем насладиться всей красотой.

Гребешок во всех проявлениях

Бухта Витязь перегорожена рядами поплавков — тут находится гребешковая ферма. Глеб проводит лодку между «грядками», и мы швартуемся у полузатопленного деревянного корабля. Доски на нем уже трухлявые, изъеденные насекомыми и исклеванные чайками. Привязываем яхту за самые толстые стойки и едем на тузике за деликатесами.

Кажется, что гребешки и устрицы созданы для правшей. Левой рукой откупорить ракушку — та еще задача. Она лежит не так, как обычно показывают (кстати, показывают всегда правши — несправедливость), подцепить створку с первого раза не получается, мускул аккуратно перерезать тоже не выходит — половина самого вкусного остается на другой створке раковины. Но уже скоро дело идет ловчее. Первые три гребешка съедаю сырыми, без всяких соусов и даже лимона — моллюск сладковатый, нежный, вкусно пахнет морем.

На берегу нас встречает владелец фермы Василий Гребенников. Он интересно рассказывает, как пришел к своему бизнесу, как ради гребешковой фермы оставил успешную работу девелопером в Москве, как на второй год его ферму и все инвестиции чуть не смыл тайфун. А когда стемнело, устраивает нам гребешковое барбекю.

Звезды, тишина и любовь

День после бухты Витязь мы посвятили «Земле леопарда» — заповеднику, который находится на самом юге Приморского края, там, где в одной точке сходятся границы России, Китая и Кореи. Нашим гидом по нацпарку была Наталья — несколько лет назад она приехала сюда волонтером, а теперь работает постоянно. Для Натальи экскурсия по нацпарку тоже была своего рода дебютом: она впервые вела группу туристов по заповеднику. И получалось так хорошо, что мы слушали девушку несколько часов, не закрывая ртов и глаз, — настолько она влюблена в свой край и свою работу. Хотя мы, конечно же, не встретили ни одного леопарда.

Зато мы встретили стадо оленей, кучу птиц, а я еще и щитомордника — змея грелась на камне и, заметив меня, уползла под корни деревьев. Кроме меня змею никто не видел, и, кажется, мне не поверили.

Ясными вечерами фоном нашего приключения становилось совершенно невероятное звездное небо. Оно там такое, какое бывает только вдали от населенных пунктов. Для москвича звезды на дальневосточном небе расположены необычно, но пара поворотов головы — и Большая Медведица найдена. Другие созвездия я находить не умею, но ведь это не важно. Важно то, что яхтенное путешествие — это не только про море и паруса, но и про звезды, тишину и любовь.

Переключить ритмы

Прелесть походов на яхте в том, что ты отправляешься в море с большим количеством переменных и без четкого плана. Потому что погода планам не подчиняется — волны могут быть, а могут не быть. Ветер может дуть, а может и не дуть. А иногда погода меняется за несколько минут. Например, вечер, когда мы решили запустить с яхты коптер, сначала был прекрасным: отличный свет, легкая облачность, слабый ветер.

Коптер улетел, и всё шло хорошо, но буквально через пять минут налетел порыв ветра и поднялась волна. Ловить дрон на плывущей яхте всегда непросто, а при сильном ветре и расправленных парусах в сто раз сложнее. Капитан встал за штурвал — подруливать, чтобы лодку не сносило. Оператор — за пультом, фотограф Макс на краю лодки, держась одной рукой за леер, готовился принять дрон. Остальные скрестили пальцы и старались не мешать.

И тут внезапно с грохотом в воду падает стаксель — крепление на мачте не выдержало сильного порыва ветра и парус оказался за бортом. Я сначала вообще не понял, что произошло. А потом сообразил: парус распластался по набирающим силу волнам, капитан не может отпустить штурвал, а ребята не могут бросить дрон. Через пять секунд все свободные руки вытаскивали на борт тяжеленный и огромный парус, пока яхта его не переехала. Всё закончилось благополучно: дрон поймали, стаксель достали и на следующий день даже починили.

С погодой нам повезло: за пять дней мы видели и солнце, и ветер, и дождь. Но чаще всего всё и сразу: облака заволакивают солнце меньше чем за полчаса, а затем так же быстро разрываются лентами, обнажая огненный закат.

Только привыкаешь к моментальному переключению солнца и тумана, как пора возвращаться назад. С согласия капитана (и обещания не устраивать больше полицейских разворотов) я взялся за штурвал и стоял за ним всю дорогу в родную Спортивную бухту. Огибал стоящие на рейде корабли, сам прошел под Русским мостом — и от ощущений, которые я испытывал в тот момент, моя душа просто раскрывалась и цвела.

К яхте, как и ко всему хорошему, привыкаешь быстро. И когда сходишь на землю, тебя покачивает: организм уже адаптировался к качке, он хочет и дальше быть на яхте (и я его понимаю!), но полет этой мечты резко разбивается о монолитный бетон причала.

Я, кажется, еще два дня не мог переключиться и ходил покачиваясь. В ритме Японского моря.