Погладить северного оленя, прокатиться на санях, погреться в чуме. Позавтракать строганиной и поужинать сугудаем. Увидеть радугу вокруг солнца и сделать тысячи фотографий, от которых захватывает дух. Как попасть в стойбище оленеводов Заполярья, рассказывают амбассадоры севера Дмитрий и Ольга Куликовы.
— Как дела, ребята? Скучаете по северу?
Дима: Волшебно. Скучать не успеваем: мы путешествуем по самым дальним уголкам России с перерывами в три-четыре дня. Завтра снова отправляемся на север. Впереди Хибины и Мурманск.
— Как вышло, что зимой все стремятся на юг, в тепло, а вы — за полярный круг?
Дима: Раньше мы летали зимой либо в Африку, либо в Южную Америку...
Оля: А потом распробовали холод и поняли, в чем кайф северной природы. И отправились в Заполярье. Мы коренные дальневосточники, поэтому с детства готовы к морозу. Я родилась в Комсомольске-на-Амуре, Дима — под Хабаровском. Мы понимаем, что такое минус сорок, высокая влажность и сильный ветер.
Сейчас вернулись из Мурманска в Москву. Все жалуются, что холодно: минус три. А нам после минус тридцати здесь очень нравится. Отличная погода.
Дима: Только оленей нет.
— В чем, на ваш взгляд, изюминка Заполярья?
Дима: Изюма там килограммы. Очень красивая атмосфера. Я люблю фотографировать, а сейчас там постоянно режимный свет. Теплое сияние, низкое солнце, рассвет перетекает в закат. Пар вокруг превращается в розовые клубы. Это длится четыре часа. А когда ты еще общаешься с оленями или собаками, появляется дополнительный эффект милоты.
Оля: Нам повезло с погодой: все дни было солнце. Лучи преломлялись и создавали невероятный эффект гало. Вокруг солнца появлялась радуга, и мы видели три солнечных столба на горизонте. Очень необычно.
— Северная красота другая?
Оля: Она безмолвная. Это сложно передать словами и фотографиями — надо приехать и прочувствовать. Мы живем в городах, где нет такого объема снега. А там все — до горизонта — белое, лапы елей покрыты сугробами, замерзшие деревья в инее кажутся розовыми.
Мы с детства привыкли, что зима — это сказка. Именно на севере это чувствуешь. Все дни ходили абсолютно счастливые, розовощекие и с широкой улыбкой. Такая атмосфера очень заряжает позитивом.
— Что вы почувствовали, когда вас привезли к стойбищу оленей?
Дима: Восторг! Мы попали в большое стадо — около тысячи голов. Хозяин оказался очень дружелюбным и устроил нам шоу. Отошел и пустил собак. И все олени вдруг побежали вокруг стойбища. Мы были в центре циклона из скачущих животных. Фантастическое ощущение!
Оля: Я в этот день сделала больше 2 000 кадров. Хотелось поймать каждый момент. Это потрясающе: олени стадом носятся вокруг тебя, бьют снег. У них из носа клубится розовый пар. Вздымается снежная пыль, и в закатном свете она тоже розово-оранжевая. Словно попали на другую планету!
Дима: И вот собаки закончили гонять оленей и прибежали к нам. Это отдельный аттракцион. Очень дружелюбные: сразу бросились целоваться. Они маленькие, пушистые, смешные.
Оля: У собак темная шерсть, но казалось, что бегает просто шар инея. Мы все восхищались этими животными. Они невероятно умные. Поэтому и ценятся на вес золота. Одна собака стоит около 100 000 рублей.
— Что это за собаки?
Оля: Ненецкая оленегонка — главный помощник пастухов. Очень добрые и отзывчивые. Несмотря на маленькие размеры, они себя спокойно чувствуют при минус шестидесяти. Нам рассказали, что при рождении их проверяют особым способом. Щенят закапывают в снег и смотрят, кто выберется на свободу.
Дима: Если вылезти не смог, значит, не выживет в тундре. Но большинство справляется с задачей.
Они очень активные. Мы таких собак раньше не встречали. Это не интеллигентные лайки, а какие-то сумасшедшие лохматые чудики.
— Сложно представить, как вы попали к оленеводам. Ведь они постоянно кочуют по бесконечным просторам тундры.
Дима: Стойбища всегда мигрируют. Останавливаются на точке на две-три недели, пока олени не съедают все вокруг. Они выкапывают из снега корешки, траву, мох, ягель. Когда еды не остается, стадо перемещается на 10 километров дальше.
Пока они рядом, можно добраться на снегоходах. Когда мы решили к ним приехать, стойбище было уже далеко. С пастухами созвонились по спутниковому телефону, узнали их координаты и переправили нас на вертолете в этностойбище Тыяха.
Оля: Когда стада уходят, дети оленеводов остаются в городе. Для них созданы специальные интернаты — школы, где они живут и учатся. Это позволяет оленеводам заниматься своим делом, а их детям — получать образование. Но когда был карантин и интернаты временно закрыли, все ученики жили в стойбище. Им нужно было ловить интернет, чтобы обучаться дистанционно. Тогда многим приходилось держаться неподалеку от города. И увидеть их было проще.
— Интересно посмотреть, как устроен быт на стоянках.
Оля: У оленеводов в прописке указано: тундра. Например, Тухардская, где мы были. Посылки и письма отправляются в ближайшее почтовое отделение с пометкой «до востребования». Они ведь остаются на одном месте на одну-две недели, потом идут дальше.
Дима: Традиционный, но очень дорогой вариант проживания — чумы. Еще и трудоемкий. Когда нужно переезжать, ты должен разобрать чум — а это несколько десятков высоких жердей, обмотанных сшитыми оленьими шкурами.
Есть более компактный и маневренный вариант — балок. Это деревянный дом на полозьях. Он тоже обит шкурами. Внутри очень скромная обстановка: печка, стол, пара табуреток и лежанки. Он дешевле, и его не надо каждый раз разбирать. Еще есть маленький балок — он служит холодильником и кладовой. Я заглядывал внутрь — там была оленина, инструменты — то, что нужно для ведения хозяйства.
— Как жизнь оленеводов изменилась с приходом цивилизации? Или там те же обычаи, что и 100–200 лет назад?
Оля: У всех висит радиоприемник. Еще есть спутниковые телефоны. А благодаря снегоходам оленеводы стали быстрее передвигаться. В остальном быт мало изменился.
Дима: Раньше профессия передавалась по наследству. До сих пор некоторые родители передают секреты своим детям. И, если у семьи большое стадо, отец может разделить его и раздать сыновьям. Они гонят своих оленей на другие участки. Так династия продолжается.
Сейчас появляются специализированные институты. Есть выездные кампусы: студенты выезжают в тундру на балках, и бывалые оленеводы рассказывают им, как ухаживать за оленями, как их выращивать и лечить. Профессия возрождается. И появляется новый ресурс — туризм.
— А шаманы в Заполярье остались?
Дима: Да, но их все меньше. Раньше, когда почти не было других источников знаний, они помогали людям формировать картину мира. Служили проводниками в мир духов и занимались целительством. Сами оленеводы знают минимально необходимые ритуалы — на хорошую погоду, осадки, избавление от хворей. Даже для туристов что-то проводят.
Мы были в стойбище у поселка Дудинка. В 1970 году там жил известный нганасанский шаман. Тубяк Костеркин славился своей силой. К 1982 году он был уже в возрасте и решил отдать свой «рабочий» костюм и бубен в местный краеведческий музей. Сказал, что сил и энергии для камлания у него уже мало. Но взял с работников обещание несколько раз в год закрывать зал и позволять ему общаться с вещами. До того как его не стало в 1989 году, он каждый год навещал и «кормил» свой костюм и бубен.
— Для чего растят оленей?
Дима: Чтобы делать классные фотки. (Смеется.)
Этнотуризм — хороший современный тренд. Приехать в стойбище к оленям, сфотографироваться, получить новый опыт. Мне кажется, это огромный финансовый пласт для развития оленеводства.
Оля: Более традиционная цель — оленина. Мясо очень экологичное: животных не кормят комбикормом или соломой. Олень копает мерзлый снег и выедает траву и ягель. Это называется «копытить». Такой чистый продукт ценится в северной, охотничьей кухне. Из шкур делают унты, чумы и верхнюю одежду. Некоторые растят оленей ради пантов — рогов, наполненных кровью и микроэлементами. В Азии это очень востребовано.
— Куда оленеводы тратят деньги, если у них такие поголовья?
Дима: Если у человека стадо в тысячу оленей — он очень богатый. В путешествия не летают. Они не могут оставить свои стада и живут постоянно в своих кибитках. Деньги тратят на оленегонок, новые снегоходы, дают детям образование и покупают недвижимость.
— А браконьеры мешают?
Оля: Там нет диких стад, которые можно незаконно пострелять. Все принадлежит оленеводу, и он тщательно следит за своими животными.
Дима: В горах есть очень ценный снежный баран — на него ведется трофейная охота. А в тундре есть промысел, характерный для всей Арктики. Кто им занимается? Так называемые черные копатели. Когда отступает вечная мерзлота, обнажается то, что было скрыто десятки тысяч лет. Эти люди незаконно выкапывают мамонтов, других ископаемых и вывозят ценные останки под видом костей коровы.
— Вопрос, который меня волнует больше всего: с оленями можно обниматься?
Дима: Животные в стаде очень пугливые. Не подпускают ближе чем на пять метров. Они не агрессивные, просто стараются отойти подальше.
Есть еще вьючные олени, которых запрягают для перевозки чума, балков и саней. Они спокойные, флегматичные. К ним можно свободно подходить и общаться — они настроены дружелюбно. Если олени не в упряжке, часто сами подходят. Привыкли, что у человека всегда есть что-то вкусненькое.
— Мы уже наготове. Нужен практический совет. Как поехать на север и не замерзнуть?
Оля: Это фишка многослойности. Первое — теплое термобелье. Лучше с шерстью мериноса — тонкорунной овцы. Ее шерсть очень теплая и хорошо отводит влагу. Запах легко выветривается — не обязательно каждый день стирать. Отлично подходит для активного туризма. Второй слой — флис, теплосберегающий материал. На ноги тоже обязательно флисовые леггинсы или пуховые шорты. Особенно рекомендую девушкам, чтобы бедра не мерзли. Третий слой — ветро- и влагозащитный. Непродуваемая теплая куртка с мембраной и такие же штаны. На ноги — обувь на размер больше, чтобы не нарушалось кровообращение и можно было пошевелить ногой. И желательно три носка: влагоотводящий, теплосберегающий и обычный шерстяной. Тогда получится три-четыре часа гулять на морозе. Еще классно пользоваться самогревами — это стельки, которые кладут в обувь, варежки, или пластырь на тело. Они семь часов держат тепло.
— Можно ли приехать к оленеводам самостоятельно?
Дима: Самостоятельно пока не получится, только с группой. Но скоро все должно измениться: местные ребята при содействии «Агентства развития Норильска» занимаются программой туров на несколько дней по Норильску и вокруг города. Как раз с посещением оленеводов.
Норильск всегда считался обычным промышленным городом. Часто служил входными воротами для туристов-экстремалов, желающих посетить плато Путорана. Сейчас местные энтузиасты развивают программу массового туризма. Много вкладывают в инфраструктуру. Чтобы в нужных местах были снегоходы, трэколы, вертолеты. Обучают местных операторов. Со следующего года Таймыр и Норильск станут ближе и благоприятнее для туризма.
Оля: На нас этот маршрут опробовали. Мы стали первопроходцами и дали обратную связь, чтобы с 2021 года программу могли активно запустить.
— То есть северные жители совсем не суровые, а милые и гостеприимные?
Дима: Люди там другие. Они привыкли к постоянному преодолению. Даже если человек работает в офисе, он идет туда через снег, ветер, морозы, сугробы. Местные выросли на взаимной поддержке. Например, никто не проедет мимо поломанной машины на дороге — обязательно помогут. И отношение друг к другу совсем другое.
Оля: Еще в Норильске классные рестораны. Вкусная еда в красивом месте — главное развлечение во время полярной ночи.
Дима: Кухня тундровых народов построена на основе не огня, а льда. Оленину или рыбу разделывали и замораживали. Поэтому стоит попробовать строганину. Еще одно популярное блюдо — сугудай из сига. Это сырая рыба с уксусом, маслом и солью.
— Норильск вас тоже впечатлил?
Оля: Архитектура Норильска отличается от зданий других полярных городов. Центр города строили при Сталине ленинградские архитекторы. Иногда возникает ощущение, что ты в Питере. Это полноценный город с центральной площадью, высотками, которые построены на вечной мерзлоте. Кругом монументальная архитектура с огромными арками.
Только в арках специальные поручни и веревки. Когда сильный ветер, люди держатся за них, чтобы пройти. Норильск — один из самых ветреных городов в мире. Край суровый, но местные любят его и готовы прилагать максимум усилий для его развития. Там живет очень много сильных и талантливых людей.
Беседовала Ксения Кабак
Автор фотоснимков Дмитрий Куликов