Местные жители называют этот город Дьоллоох Дьокуускай. В переводе с якутского «Счастливый Якутск». Я думаю, мало есть городов, ассоциирующихся со счастьем. Да и условия проживания здесь, мягко говоря, не сладкие. Зимой за минус пятьдесят, летом плюс 35 градусов по Цельсию.
Стадии принятия обстоятельств: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. В Дьоллоох Сити холод неизменное обстоятельство. Мы живём семь месяцев в холоде, а три из них при особо низких температурах. -45°С. Туман. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. С холодом шутки плохи. Малейшая оплошность, и памятка о холоде остаётся на всю жизнь. Будь то отмороженные конечности или простуженные почки и лёгкие. Начиная с февраля температура «поднимается» до -35°С и воспринимается не так остро. Мы вынуждены принимать холод и проходить все стадии принятия этого обстоятельства.
Но последовательность немного нарушена. В молодости мы воспринимаем холод как должное. Принятие. Мы его не замечаем. Есть он или нет? Футбол, девушки, учеба, дискотеки, вечеринки. Единственная забота — не обморозить щеки или уши. Почернеют. Будет некрасиво. Не забыть шарфик в гостях. Мама наругает. Мама проверяет, сколько баккы на тебе. Баккы — это кальсоны по-якутски. Можно написать целый эволюционный опус о роли и месте баккы в якутской жизни. В 80-х годах двадцатого века приходилось надевать на себя по двое, а то и трое баккы. Существовало целое правило чередования различного рода кальсон. Рекомендовалось поближе к телу надевать хб, а затем колючие шерстяные подштаники. Сейчас эта процедура упрощена горнолыжными штанами. Да-да. Мы их называем ватники. Все от мала до велика зимой переодеваемся в ватники и вечерами в театрах, ресторанах, в гардероб вместе с куртками и шапками сдаём ватники.
Когда обзаводишься семьёй, начинаешь бояться за детей. Стараешься их укутать потеплее, отвезти в садик или школу на машине. Торг. Ты холоду — деньги, а он тебе — тепло. Подкупаешь холод за деньги. На машину, на бензин, на теплый гараж, на такси. Дети вырастают и уезжают учиться. Ты остаёшься с женой. Молчаливые ужины. Ты читаешь книгу, она смотрит сериал. Холод веет на тебя депрессией. Ты думаешь: вполне могли бы учиться и здесь. Ничего бы у них не обломалось.
Тут случается обязательная ежегодная зимняя авария. Твой дом или какой-то другой в городе, а может, и целый район отключают от отопления, газа, электричества. Напомню, на улице ниже -45°С. Гнев. Направляемая агрессия. На холод, на климат, на обслуживающую организацию, почему-то на мэра. Такого хорохористого и ерепенистого. Хотя когда строились тепловые сети города, его предки в деревне жили, и о нем даже речи не было.
Потом приходит мысль, а не перезимовать ли в теплых краях. Совсем у моря или, может, в Москве или в Санкт-Петербурге? И тебе подмигивает отрицание. «Да классно же у нас! Поднимись на гору. Город в тумане, а там солнце! Просто надо одеться по погоде». И ты одеваешься по погоде. Поднимаешься на гору. И там действительно солнце. Чёрно-белый размазанный акварелью город в долине и синее бездонное небо на горе. Ты вышагиваешь по тропинке свои 10 тысяч шагов. Снег не хрустит, как свежевыпавший. Зимой он тихий. Да и ты в скороходах на войлоке. И иней покрывает твоё лицо. И ресницы, как у Снегурочки. И усы, как у деда Мороза. А ты губы трубочкой, выдуваешь воздух, а он потрескивает от мороза. Сосны слегка опускают лапу веток, и мелкие снежинки, как миллиарды бриллиантов с неба, кружат, играя радугой на солнце. И ты улыбаешься, то ли от радости, то ли чтобы размять замерзающие щеки.
Опять принятие. И тебе уже под 60. И детям вроде не нравится в Москве, и, возможно, вернутся в Якутск. И ты рассказываешь им по вотсапу, как у нас здорово, придумывать сказки про Мороза Пятидесятника и его сына Тумана Морозыча, мысленно надеясь на ужины за столом с детьми и внуками. Наш народ тысячелетиями выживал именно семьёй. Семья и родственники были опорой во всём. И тактильная удаленность от детей даёт несостыковку. Так не должно быть. А генная память напоминает якутскую поговорку «Уу чугаһа, уруу ырааҕа үчүгэй» («Будь поближе к воде, подальше от родственников»). Отрицание.