Когда полжизни проводишь в дороге, сложно не стать философом.
Норильск один из самых сюрреалистических и романтических городов России, он притягателен как женщина в своем интересном возрасте — с сильным характером и харизмой. Но это, конечно, при условии, что у вас на руках есть обратные билеты. В любых других случаях — он страшный и депрессивный, как старуха, потерявшая рассудок и черты былой молодости, а отсюда вредная и сварливая.
Обратные билеты всегда были у меня в кармане, но попадая сюда, ты уже не хозяин своего времени — город берет тебя в заложники и крепко держит в снежных лапах, то радуя как ребенка белыми хлопьями и пушистыми сугробами, то морозя злым, колючим ветром, беспощадно щипая кожу. Ты его любишь и ненавидишь и чаще всего одновременно.
В этом очередном туре по городам вечной мерзлоты я вдруг подумала об их привлекательности. В таких городах люди сплоченнее, потому что спастись от холода можно только вместе, тесно прижавшись друг к другу. А еще эти условия заставляют двигаться — не спать. Чем внешне уродливей и депрессивней город, тем жизнерадостней, бодрей и смекалистей в нем люди. Уже не раз мне приходилось промерзать до косточек, это были случаи как простые, бытовые — сходить, к примеру, в магазин, потратив всё тепло на дорогу в одну сторону, наивно полагая, что отогреешься внутри помещения. Но наткнувшись на закрытые двери и плохо соображая, где же следующий и сколько до него бежать, ты почти уже мертвый — гейм овер! Ты проиграл, потому что был глуп. А холодно тебе до такой степени, что, отогреваясь, хочется кричать от физической боли.
Но были и довольно экстремальные случаи: возвращаясь ночью с ревизии пешком в вьюгу, вдруг осознаешь: что ты потерялся. В Норильске это очень легко сделать — все дома серые, похожие друг на друга. И выстроены таким образом, что, соединившись углами, они образуют карманы, спасая людей от ветра. В каждом таком углу есть небольшое пространство, где, как правило, соорудили корявую лестницу-свернишею для быстрого прохода между домов. И все это сверху похоже на сложный лабиринт. Хорошо, когда ты знаешь дорогу, а когда ты не подготовился — ты снова труп.
Когда мы заблудились и в лицо бил мокрый снег, похожий на острое стекло, телефон уже давно отключился (эти калифорнийские айфоны — как нежные барышни, чуть замерзли и в обморок, форменное предательство). В такой момент было и смешно и очень страшно. Но это делает тебе урок и уже в следующий раз ты хорошо изучишь дорогу, прежде чем ступать во тьму колючую.
В этот раз я обратила внимание на то, что все подъезды в домах Норильска не закрываются, то есть они в свободном доступе. И они, подъезды, довольно теплые, хоть и страшные внутри как музей перестройки. Но ты тут не умрешь от холода и это уже счастье. Если задуматься, таких ловких штук навскидку можно подобрать с дюжину.
В Якутске есть тамбуры, а все лестницы к подъездам накрыты коврами, чтобы не переломать шею на обледенелой ступеньке. На Камчатке, где осадки за ночь могу завалить полностью первый этаж, все двери в подъезд открываются внутрь. И догадываюсь, что у каждого жителя в квартире имеется лопата. А наблюдать из окна за бусинками, двигающимися в этих лабиринтах с человеческий рост, занимательно, как за муравьями — все работают, все копают! Никто не жалуется, не унывает. Ещё я слышала, что где-то на Аляске, если я не ошибаюсь, не принято закрывать автомобили на случай незапланированной встречи с белым медведем. Это чтобы у тебя была возможность спрятаться внутри и призрачный шанс выжить. Это все мне кажется такой милой штукой. И курят в Норильске исключительно в подъездах, заботясь о каждом жителе. Никто при этом не возмущается — тут так принято. Потому что, в целом, это вопрос жизни и смерти и когда он стоит приходится задыхаться, но это не смертельно, а обморожение — смертельно. И это тоже мило, хоть и чертовски злит.
Когда нас застала непогода и неприятно маячила в воздухе задержка рейса мы столкнулись с ещё одной особенностью этого оригинального города.
Оказывается, самолеты могут взлетать и в жуткий ветер, и снег, потому что, наверное, у них нет другого выхода. А дорога в аэропорт может быть закрыта независимо от того, работает он или нет. Это напрочь нелогично с первого взгляда, но если разбираться — всё четко продумано именно для бесперебойной работы аэропорта. Трассу закрывают для всех видов транспорта, кроме рейсового автобуса номер 33. Об этом тебя заранее предупреждают в службе такси, на которое ты очень надеялся. И объясняют, как тебе быть дальше.
На автовокзал мы прибыли часа за четыре до вылета и правильно сделали, как выяснилось. Внутри автовокзала было пусто и создавалось обманчивое впечатление, что мы тут первооткрыватели сегодня. Но пройдя до платформы на улицу, ужасаешься представленной перед глазами картиной. Приличная толпа людей скопилась на улице и в тусклом, ядовито-желтом свете от фонаря они выглядели жалко — вся их яркая одежда, которой мы наивно пытаемся отличиться, вдруг стала серо-черной — безликим месивом на белом альбомном листе.
У всех были чемоданы, но казалось, что это их пожитки, и какой-то страх в глазах от безызвестности. Понятно, что это гости города и они столкнулись с такой проблемой впервые. Они растерянны и топчутся с ноги на ногу, вглядываясь в даль в ожидании света от фар «спасательного круга». А его все нет и нет.
Автобусы двигались колонной, медленно, но верно. И тут понимаешь, почему другому транспорту отказано в дороге, которая, по сути, рабочая: видимость плохая и если случится оказия — проблема будет посерьезней.
Автобус, кстати, был совершенно бесплатный — социальный! Дорога до аэропорта составила не меньше двух часов, и битком забитые. С нас не взяли ни копейки — это тоже мило, потому что наш непонятный на безжалостную наживу век от такой щедрости почти отвык.
Взлетели мы вовремя, хотя ветер был такой силы, что меня сносило с трапа. Но мои опасения оказались напрасными, и дальнейший маршрут даже не поцарапался.