О чем не знают туристы Неаполя

Остров Гайола

То, что на картах зовется островом, а на Google Maps выглядит миниатюрным чертовым копытцем, в реальности представляет собой довольно странное образование: два скальных зубца в море, соединенные тонким и нескладным, будто лепили ласточки, каменным мостиком. Как появилась Гайола, до конца непонятно: то ли полоска побережья ушла под воду тысячу лет назад, когда Неаполь в очередной раз трясло, то ли захотел обособиться от большой земли и от плебса римский полководец Лукулл, владевший этой частью берега. Совсем отделиться не получилось — любой, кто худо-бедно держится на воде, доплывет до Гайолы за пару минут.

А вот застрять здесь можно надолго: на острове есть пляж — маленький, но с собственным гротом, а вокруг, на глубине 3–4 метров, подводный парк — целый квартал хорошо сохранившихся древнеримских развалин. Один из островных зубцов занимает красивая, хотя и пришедшая в упадок вилла с одичалым садом, которую можно облазить на свой страх и риск, стараясь не думать о прежних хозяевах. Им не везло: швейцарского миллионера убили, фармацевтический магнат разорился и сошел с ума, а владелец Fiat спешно продал остров после самоубийства сына. Все это печально, но Неаполь, как большинство городов сложной судьбы, практичен и не слишком чуток к былым трагедиям — если воздух ароматен, море ласково и пляж хорош, нужно продолжать всем этим пользоваться. Пользуйтесь и вы.

Сольфатара

У Везувия навязчивый маркетинг — на него, как на постеры с Крейгом накануне выхода очередной части бондианы, в Неаполе натыкаешься взглядом повсюду. Местным это выгодно: пока толпы туристов послушно высматривают дымок в пыльном кратере, похожем на заброшенный котлован, неаполитанцы отдыхают на Флегрейских полях. Так называется сейсмически активный район к западу от города, где утробный жар земли настолько близко подступает к ее поверхности, что тонкий слой почвы буквально плавает на лаве — как корочка пирога на раскаленном повидле. Ученые считают, что Флегрейские поля — «выхлопная труба» древнего супервулкана: местность покрыта гигантскими оспинами кратеров, поросших миртом, земляничными деревьями и благоухающими эвкалиптами. Но зловоние Сольфатары не перебить ничем — в ее жерле сытно, как густой соус в кастрюле, булькает серная грязь.

Местные любят Сольфатару больше, чем Везувий, и дело не только в отсутствии туристов. Во-первых, не надо никуда карабкаться — старый вулкан давно просел, и внутрь кратера можно просто войти, как на арену античного амфитеатра. Во-вторых, Сольфатара — геологический Диснейленд: здесь есть бурлящее грязевое озеро, белые песчаные дюны, дымные фумаролы и красивые конструкции из зеленоватых кристаллов серы, вырастающие на камнях в тех местах, где газ вырывается из трещин в земле.

В-третьих, есть мнение, что здешний воздух полезен для здоровья, в это верит весь Неаполь. Как пару тысяч лет назад верил в то, что где-то в кратере Сольфатары есть вход в подземное царство Плутона — из уважения к последнему лечебницу на местных грязях так и не построили.

Пирс Баньоли

Любимый пирс неаполитанцев на километр уходит в море. По утрам здесь бегают, а перед закатом, когда контуры далеких островов, подсвеченные низким солнцем, приобретают каллиграфическую четкость, приходят любоваться заливом. Слева, на вершине зеленого холма, виден парк Вергилия, чуть дальше в море — круглый кратер острова Низида, прямо по курсу — пляжная, но все еще не засиженная туристами Прочида, а за ней — Искья. Пару лет назад построенный еще в 1960-х пирс хотели было демонтировать и на его месте насыпать пляж, но горожане возмутились — разбили палаточный лагерь и круглые сутки дежурили на берегу, пропуская к себе только курьеров с пиццей и кофе. В прошлом году власти сдались, пирс открыли, но ухаживать за ним отказались, препоручив все заботы общественности. В том, что общественность справилась, вы сможете убедиться сами: если и есть в Неаполе по-настоящему чистые места, то одно из них здесь, прямо посреди моря.

Дворец донны Анны

Самый красивый недострой Неаполя стоит на небольшой скале, которую в народе зовут Русалочьим мысом. Никаких намеков на сверхъестественное — в XIV веке на месте дворца была вилла «Сирена», отсюда и название. Принадлежала она, предположительно, королеве Джованне I, чей двор, по словам летописца, «напоминал скорее публичный дом» — сильное выражение для историка эпохи Раннего Возрождения, привычного к самым разным зрелищам. Джованне действительно приписывают неприятные привычки: где-то на вилле, например, якобы был люк, в который поутру сбрасывали незадачливых королевских любовников. Куда он вел и существовал ли вообще, установить невозможно — в XVII веке испанский наместник короля Рамиро Гусман подарил дворец своей невесте, Анне Карафа, и было решено его перестроить.

Но работу не довели до конца: Гусмана отозвали в Мадрид, и уехал он туда без жены, забрав с собой их первенца. Одинокая, в сложном положении — не жена и не вдова, — донна Анна покинула виллу и вернулась в родной город, где спустя несколько месяцев умерла, вероятно от тифа. От недолгой и не слишком счастливой семейной жизни остался великолепный, хотя и недостроенный барочный дворец из золотистого туфа в полушаге от воды, а рядом с ним — лучший пляж города, о котором не прослышали путешественники.

Автор: Ксения Голованова

Материал был опубликован в июньском номере бортового журнала 2016 года S7 под заголовком «Сейсмическая Неаполифония».