Содержание
- Почему Пермь иногда лучше Лондона?
- P.S.
Привет!
Я Коул. Минут пятнадцать назад мой самолет оторвался от взлетной полосы аэропорта Домодедово. Все меньше времени до момента, когда я приземлюсь в Перми. Снова лечу к своей девушке. А пока я в небе — вспоминаю, с чего началась эта история. Первое «привет», первое «люблю», первое путешествие в Москву и Пермь.
В прошлом году мы с другом Стивеном окончили университет. Стивен пошел работать преподавателем в школу, где сам когда-то учился. И вот в эту же школу приехали два педагога из России — практиковать язык и знакомиться с Англией. Стивен подготовил культурно-развлекательную программу на уикенд и попросил меня стать вторым гидом. Я согласился. Встречу с коллегами из России запланировали на субботу. А в пятницу вечером сидели в баре и болтали, как в добрые студенческие времена. Но вдруг Стивен срывается с места и идет приветствовать зашедшую в бар девушку. Коричневое пальто, цветастый шарф, слегка растерянная улыбка. Сейчас я понимаю, что этот момент достоин «Оскара» в номинации «Самая глупая и предсказуемая сцена, которая есть в любой романтической комедии». Но тогда я думал не об этом. Я думал, что любовь с первого взгляда — не миф.
Это была Аня, преподаватель из России. Она присела к нам за столик, а я не знал, куда себя деть. В воздухе повисла тишина, которая вопреки физическим законам вырабатывает в воздухе электричество. Мы боялись посмотреть друг на друга, сказать что-нибудь невпопад. Нас, взрослых, образованных людей, расшевелил и внезапно сблизил японский язык. Я изучал японский в школе и университете. Аня — тоже. Вот так сложный и часто непонятный европейскому менталитету язык решил нашу судьбу.
Час, два, четыре… Мы не могли наговориться, как будто знали друг друга вечность. Когда повисла пауза, я неуклюже признался в своих чувствах: «Кстати, я сказал Стивену, что влюбился в тебя». Романтики в словах было еще меньше, чем логики. Аня старалась выглядеть удивленной и благоразумной. Ничего не вышло — было видно, что она счастлива.
Уикенд мы провели вместе, а в воскресенье вечером Аня улетала домой. До сих пор помню, как не могли отпустить друг друга, как она в слезах уходила, вытирая щеки тонкими пальцами. Я пообещал, что прилечу в Россию.
Прошел месяц. Месяц постоянной переписки, разговоров до утра и терзания интернет-мессенджеров и гаджетов. Приятель везет меня в аэропорт, пока я по сотому кругу рассказываю историю о девушке, учительнице иностранных языков из далекой и пока незнакомой России. В паспорте свеженькая виза, в кармане 200 фунтов в рублях, а в руках — трогательная коробка с песочным печеньем. Я впервые лечу в Москву.
Приземлились. Иду по стеклянным коридорам, залитым солнечным светом, дышу теплым воздухом наступившей весны. Помню этот день — 1 мая. Я поглощен мыслями об Ане и даже не думаю, что меня ждет в России — какие люди, еда, культура. Я читал рассказы Чехова. На этом мои знания заканчивались. Все было не важно, пока мы не встретились в зоне прилета.
Я снова оказался «по ту сторону романтического» кино. Вижу ее среди людей, и меня накрывает волной чувств, как начинающего серфера. Ты ждешь, что это с тобой произойдет, но даже не догадываешься, с какой силой. Я бросаю сумки и бегу навстречу. Мы стояли друг напротив друга и не верили, что уже родное лицо, которое было лишь пикселями на лэптопе, теперь в сантиметрах от тебя. Настоящее, живое.
До центра города добирались на аэроэкспрессе. За окном мелькали серо-зеленые картины пригорода, а я приходил в себя и осознавал, что нахожусь в новой, незнакомой стране. В метро звуки и атмосфера напоминали лондонскую подземку. Но когда я стал рассматривать платформы, фрески на стенах, огромные люстры, которые раскачиваются на сквозняке, стал снимать. Чтобы потом, в спокойном состоянии, еще раз взглянуть на станции и их убранство.
Из метро вышли на площадь. Моя первая встреча с центром Москвы. Хотя и живу в Лондоне, я удивился масштабам города. Кажется, Трафальгарская площадь здесь была бы похожа на скромный сквер.
Мы пробыли в маленькой уютной квартире в центре три дня. Прислушивались к звукам города, наблюдали за его движением, гуляли по улицам. В первый же вечер сходили в театр на оперу и дошли до Красной площади. В Москве я впервые попробовал теплые суши — вариацию на тему японской кухни. Необычно, но вкусно. Из Москвы мы полетели в Пермь. Как ни посмотришь в иллюминатор — кругом леса. Потрясающе! Хотелось провести время на природе. Так и вышло. В аэропорту встретили родственники и друзья.
Почему Пермь иногда лучше Лондона?
Природа. Для начала подруга Ани позвала нас на конную прогулку. Мы катались верхом по лесным тропам, щурились от лучей весеннего солнца, слушали песни птиц. Казалось, романтика нас преследует день за днем.
Рыбалка. На «тихую охоту» нас взял Анин папа на рассвете. Я впервые держал в руках настоящую удочку и чувствовал себя заранее добытчиком. Папа не говорит на английском, а я — на русском. Поэтому мы объяснялись самым популярным в мире языком — жестами. Мужской разговор в тишине пермской природы был похож на борьбу с комарами и мошками. А Аня пыталась внести в «диалог» смысла, помогая с переводом. Я как ребенок радовался каждой пойманной рыбке, а напарник был недоволен клевом и как будто извинялся за несерьезный улов.
Баня. Все, что делала Анина семья, было интересно. Поэтому, когда меня позвали «в баню к бабушке», я, не думая, согласился. Так путешествие к любимой девушке разделилось на две отдельные главы — «до бани» и «после».
Я готовился к чему-то вроде финской сауны. Но когда мы оказались внутри сарайчика на даче, осознал, как же ошибался. До сих пор не понимаю, как можно по доброй воле сидеть в парной, где сложно дышать, а потом ложиться на лавочку и ждать пока родственники как следует отхлестают тебя березовыми вениками. Чувство романтики улетучилось моментально, когда я сам оказался на этой лавочке. То меня охватывали легкие приступы клаустрофобии, то я мужественно переносил удары веником, то смущался из-за ситуации — семья моей девушки что есть сил выбивает из меня дух.
Я вырвался из плена пара и веников, вышел на улицу. Прохладный весенний воздух вернул к реальности. Я почувствовал себя чистым и отдохнувшим. А заодно — супергероем, прошедшим испытание жаром и паром…
P.S.
Я снова в России. Пока писал это письмо, прилетел в Москву, дождался рейса до Перми и уже встретился с Аней. Тогда, после первого путешествия, казалось, что все сложилось как-то по-дурацки: незнакомец из Лондона приезжает к девушке, которую видел пару дней, знакомится с родственниками, которые от души пропаривают его в домашней бане. Но я сижу на Аниной кухне, в трех тысячах километров от Лондона. Ем пельмени, пью горячий чай. И понимаю — все случилось так, как нужно. От английского паба до кухни в уютной пермской квартире — всего одна фраза: «Кстати, я сказал Стивену, что влюбился в тебя».