Камчатка глазами вахтовика: как исследовать край, разделывая рыбу по 12 часов в день

Путина — интенсивный вылов рыбы. На Камчатке, как правило, речь о лососевой путине, которая приходится на лето и начало осени. В это время лососевые рыбы — чавыча, горбуша, кижуч, нерка — выходят на нерест из моря в реки.

На путинную вахту студенту проще и безопаснее всего попасть через организацию Российские Студенческие Отряды (РСО). Я пользовалась региональной группой. Впервые я ездила на вахту в 2023 году, мне понравилось. Окрыленная этим опытом, я еще тогда решила — второй вахте быть!

Год прошел незаметно, и настало время поездки на путину-2024. Весь год я была твердо уверена, что мне это нужно, но в аэропорту вдруг поддалась сомнениям и тревогам. Я сильно переживала, хотелось остаться дома в уюте, где все, что тебе нужно для жизни, находится рядом. Но было поздно отступать, нельзя подводить свой отряд.

Дорога с приключениями

Из Иркутска в Петропавловск-Камчатский мы летели с 6-часовой пересадкой в Хабаровске, в котором я никогда прежде не была. Мы прилетели в 5 утра, поэтому нам удалось только погулять по набережной и пройтись по улицам в центре. Мне не хватило этих крох впечатлений, чтобы сформировать мнение о городе. Но все еще впереди!

В Елизово мне все уже было знакомо — я помнила и пункт выдачи багажа, и снежный пик вулкана позади, и путь до автобуса. Мысленно я сравнивала каждую деталь новой поездки с прошлогодней вахтой. В этот раз нас ждала махина, у которой колеса были высотой с меня. Такого «автобуса» я еще не видела, иначе догадалась бы, как и где нам предстояло ехать.

Кто-то сказал, что путь займет семь часов: это меньше, чем от Иркутска до моего родного Улан-Удэ. Днем поездка была сносной. Но семь часов начали подходить к концу, стало смеркаться, а мы все не приезжали. Мы грызли сахарные печенья и сухари, пили местный лимонад и колу. Дорога была в сплошной зелени, обволакиваемая розово́й увядшего заката. Выглядело живописно.

Когда мы в первый раз остановились на перекур, я подошла к водителю и спросила, сколько нам еще ехать. Его ответ заставил мои брови подняться вверх — «Еще столько же». Шоссе скоро закончилось и мы начали движение по косе среди воды. Тьма сгущалась. Вот зачем ему такие колеса!

Так мы ехали всю ночь. Движение было заторможенным, нас кидало из стороны в сторону, как во время шторма на корабле. Уснуть было невозможно, и мы уже давно нормально не ели. Считая минуты, я начала поддаваться плохому настроению и занимать себя то игрой в карты, то скачанной музыкой.

Начало светать. В пункт назначения мы добрались аккурат к пробуждению дневной смены. Нас заселили в общежитие. По сравнению с прошлогодним это была настоящая гостиница: там было все, что нужно для жизни, плюс хорошая отделка.

Следующая остановка была на самом заводе, на который нас привез местный автобус. На нем мы и ездили всю вахту, так как завод находился в 20 минутах от общежития. Завод был достаточно большой. Завтрак, к сожалению, на нас не приготовили. Поварам не сказали, что мы приедем, поэтому мы ели хлеб и печенье, а после занялись оформлением документов. Работа начиналась уже завтра, поэтому нам наконец дали время отдохнуть. К этому моменту мы не спали уже сутки.

«12 часов каждый день 40 дней подряд»

И началась-поехала наша путина. 12 часов каждый день 40 дней подряд. Я хоть и приняла свою судьбу, но с самого начала хотела домой и торопила время.

На заводе работали две смены: каждая по 12 часов только днем, либо только ночью. В воскресенье был тяжелый день — пересменка. Если ты работал в дневную, то в воскресенье выходил утром на 6 часов, потом 6 часов перерыва и дальше начинал работать в ночь. А если работал в ночь, то выходил вечером на шесть часов, а дальше в понедельник начинал работать днем. Из этого следует, что в пересменку мы работали около 18 часов. Звучит ужасно, но с этим можно было справиться.

Первые дни мы мыли завод. Сначала ответственно, потом проходили по одним и тем же местам несколько раз, ну и под конец, перед тем, когда должна была пойти рыба, уже откровенно пинали балду. Когда рыбы нет, а ты все моешь и моешь то, что уже давно блестит, мотивация покидает тебя. Думаю, что мастера, ответственные за производство, это знали и закрывали глаза.

Стоит отметить, что на этом заводе нам выдали форму с фирменной аббревиатурой ККТ — Колхоз Красный Труженик, а также новые белоснежные фартуки и рукава. Казалось, престижное место и с деньгами. Сам завод — огромный цех, где расположены лента сортировки рыбы, три машины по разделке — две автоматические и одна ручная, — неподвижная лента для укладки камбалы, две ленты для укладки красной рыбы. А еще три холодильные комнаты, около девяти холодильников для заморозки в поддонах, две сушилки, две раздевалки, четыре погрузчика, около шестисот коробов для рыбы. На втором этаже — офисы и столовая, а также жилые контейнеры при заводе для рабочих и много собак для отпугивания медведей.

В 12 часах смены нам обещали перерывы каждые 15 минут, что было правдой, пока не пошла рыба. С момента ее появления режим сменился на «Никаких перерывов! Рыбы много!». С перерывами работа шла, конечно, легче, но нам пришлось адаптироваться. К тому же все еще было свободное время в обед — один час и в ужин — полчаса. Так и стояли смену в ожидании сначала одного, потом другого.

Будни рыбзавода

Кроме нас на завод приехали студотряды из Хабаровска и Бийска, а также работали еще с весны обычные рабочие. Людей было много. Нашу небольшую бригаду из иркутского отряда поставили на ручную американскую машину по разделке. Сначала рыбу загружают в ванную, далее ее правильно кладут на ленту, машина отрубает ей голову, рыба падает на зигзагообразную железную ленту. Первый человек разрезает ей брюхо, второй (его роль досталась мне) вынимает все содержимое, третий режет почки. Далее несколько людей с помощью специальных трубок с газом вычищают кровь, и рыба, обмывшись в ванне, отправляется на сортировку и на укладку.

Сказать, что это было тяжело, — нисколько не соврать. В этом процессе куча подводных камней. Во-первых, ручная машина работает медленнее, чем автоматическая, поскольку последняя сама чистит и потрошит (шкерит) рыбу, нужно только удостовериться, что рыба чистая внутри. Во-вторых, машины постоянно ломаются: то газа в бочке нет, то рыба застряла, то лента остановилась. К тому же наша еще и плохо прорезала или вообще не прорезала рыбу, тогда ее возвращали на ленту снова. И мы, люди, могли не успевать за процессом, тогда жали кнопку стоп и производство застывало.

К однотипным механическим движениям долго привыкаешь, рука начинает забиваться, болеть в определенных местах, мышцы не успевают восстановиться за ночь. Внутренности приходится вырывать силой, так как машина плохо отрезает голову, и потому за 10,5 часов работы происходит перенапряжение кисти и пальцев. А моя работа оказалась еще и самая грязная — к концу смены мой фартук выглядел как кровавое месиво. Да, на такой работе приходиться многое терпеть. Если бы вы только видели, во что превращается рабочее место. Полы становятся красными от крови, везде горы отходов — все, из чего состоит рыба, запах тухлятины и канализации, роба, одежда и лицо в слизи, кишках и крови.

А позади — около шести мощных холодильников, из-за которых в цехе постоянно холодно и пар изо рта. Шум от машин и работы эквивалентен шуму на самом жестком рок-концерте. Только мы его слушали каждый день по 12 часов. К концу смены происходила замывка. И снова минус ручного производства: наши места всегда были самые грязные и их дольше всего приходилось замывать. Когда все уже собирались на автобус, предвкушая отдых, мы продолжали убираться.

И все же я помню свои ощущения в прошлом году: тогда я думала, что больше не смогу, что сейчас сдамся. В этот раз таких мыслей не возникало. Как и в прошлый раз, смены помогали переживать книги, подкасты и музыка. На работе всегда с наушником. Сколько Набокова было прослушано, сколько споров в музыкальных подкастах велось про себя, сколько новых альбомов попали в мои плейлисты.

Идем на разведку

Где-то после недели работы меня перевели на укладку. Это время было лучшим за всю рабочую путину! Мы находились отдельно от всех, потихоньку делали свою работу, которая была намного приятнее. Девочки укладывали рыбу по весу, а мальчики забивали и выбивали холодильник. Мы не торопились, иногда могли постоять, перекинуться парой слов, потянуться, вернуть слетевший наушник обратно в ухо. К тому же, рыба была уже чистая, мы сильно не марались и не мерзли, ведь холодильников рядом с нами было всего три.

В такие дни мы меньше уставали и шли до общежития пешком, исследуя местность. В первую прогулку выяснили, что живем в поселке Запорожье, а через мост находится поселок Озерновский. В Запорожье всего одна улица и три магазина, а в Озерновском есть школа, больница, пустая аптека, старые кладбища, церковь, куча магазинов, среди которых один даже с кассой самообслуживания. Еще заводы, у одного собственная набережная и вертолетная площадка. И все это в зеленом омуте местных растений, которые перемешиваются друг с дружкой, образуя плотное и очень толстое благоухающее покрывало.

Кусты борщевика достигают более двух метров в длину. Мы представляли, что там таятся медведи, а я всегда была начеку. 

Жизнь на краю земли

Мы работали, каждый день ходили в местные магазины, так как однообразный рацион быстро надоел, общались в автобусе по пути в общежитие. Многие болели, и я в том числе. И каждый день проверяла таймер обратного отсчета до отъезда домой. Кто-то успел сломать ногу, слечь с аппендицитом, а пара человек даже скончалась по естественным причинам.

Меня удручало, что в аптеке нет лекарств, а до Елизово больше 10 часов пути и только наземным транспортом. Работница почты на мое желание отправить письмо сказала, что вряд ли его отправят в ближайшую неделю. В результате оно ушло через 10 дней после начала вахты и на момент написания статьи до адресата не добралось.

Закат в стиле рококо

Когда прошла уже половина вахты, рыбы стали привозить меньше. Однажды мы пришли на работу в ночную смену, готовые батрачить, а нам сказали, что нужно ждать еще часа два, пока приедут короба. Завод находится рядом с Охотским морем и мы отправились на берег.

Какой закат нас ждал! Зеленые холмы в дымке небесной сирени и колосящаяся трава. Нас отпустили с работы, да еще и море встречало нас буйством красок. Если описывать небо в терминах направлений живописи, это было бы рококо. Закатное солнце окрашивало облака в золото янтаря, которое на контрасте с фиолетово-синим небом выглядело как что-то невероятное, как те самые картины кисти художников эпохи рококо. Живописности этой картине добавляли корабли в синей воде.

Этот вечер был лучшим за все время: он позволил нам вдохнуть и выдохнуть, набраться моральных сил и продолжать дальше. Тем более в ту ночь мы проработали всего два часа и уехали спать. На следующий день отправились гулять по Озерновскому. Снова смотрели на море, но уже с другой стороны. Ели местную шаурму, зашли в пустующую аптеку, прикупили камчатских сапиков — это конфеты.

Гастрофестиваль на краю света

Рабочий процесс замедлялся. Мы то работали в обычном режиме, то нас отправляли отдыхать пораньше. Из-за этого мы стали меньше уставать и у нас появилось больше свободного времени, которое мы старались потратить на исследование «края света».

Как-то нашей компании из семерых девочек удалось попасть на гастрономический фестиваль в День озерновской нерки. Проводить его приехали шефы из Москвы, Питера, Петропавловска и Елизово. Как же нам повезло тогда! На фесте готовили пять блюд с местными продуктами и неркой. Намазка на хлеб из нерки, салат с неркой, мандаринами и вялеными томатами, картофельная запеканка с неркой, суп с неркой, вкуснейшая паннакота с конфитюром и кедровым скальником.

Это был настоящий праздник живота, который сопровождался выступлениями местных ансамблей и сольных исполнителей. Местная библиотека приготовила чай из камчатских трав, которым мы тоже угостились. Это был замечательный день без работы, в котором нашлось месту новым впечатлениям. Мне было радостно смотреть на местных бабушек, у которых появился повод выйти на улицу, насладиться праздником и покушать вкусно и бесплатно.

Дни свободы

Мы много гуляли у моря и исследовали его фауну — к сожалению, уже неживую. На каменистом берегу помимо ржавых заброшенных судов мы находили панцири и клешни крабов всех размеров, кучки ламинарий, маленькие ракушки, засохшую камбалу, мертвых медуз, мидии и самый разный мусор. Наши мальчики успели несколько раз искупаться в море, но все девочки, включая меня, предпочли оставаться на теплом берегу.

В другой день мы поднялись на утесик. Присели на траву и наслаждались тишиной и нетронутыми пейзажами, в которых даже полоса дороги казалась атрибутом природы. Мы опасались встречи с медведем. Я несла палку, с которой было спокойнее. Однако по дороге нам встретилась только красавица-лиса.

В еще один свободный день мы забрались на сопку, что была напротив общежития. Пробирались через высокие травы по склону, который, казалось, был перпендикулярен основанию. И хоть сопка выглядела достаточно низкой, пришлось потрудиться, попыхтеть, вспотеть и под конец присесть пару раз, прежде чем добраться до верха.

По сравнению с Иркутском на Камчатке совсем не тепло: в воздухе морось, частые осадки и сырость. По крайней мере, так я думала по окончании прошлой вахты. Однако в этом году край радовал нас солнечными днями и мягким климатом. Все же я всегда одевалась по-сибирски, поэтому на вершине сопки пришлось снять все теплые слои и остаться в одном топе. Приятный прохладный ветер обдувал разгоряченное тело, пока мы фотографировались и наблюдали за поселками свысока.

С сопки было видно горы повыше со снежными пиками, вулкан по другую сторону моря и косу, по которой мы приехали сюда. Я была невероятно рада, что мы в свободное время не сидим на кроватях, как в прошлом году. Тогда мы постоянно находились при заводе и нас никуда не отпускали, только в магазин и один раз погулять в последний день вахты.

Еще одна локация, которую нам удалось посетить, — заброшенное общежитие в несколько этажей. Все, что полагается иметь заброшенному зданию, там имелось: разные вещи, немного мебели, мусор, плесень, предметы быта, из примечательного, магнитные ленты и маленькие пластинки. Коллега забрала себе домой пластинку Игоря Николаева в качестве сувенира. В заброшке не было настенных рисунков от местных школьников. Думается, это потому, что здесь просто не найти аэрозольных баллонов, если даже аптека пустует.

Неожиданный конец вахты

Я уже поняла, что так мы будем жить до конца вахты. Рыбы больше не будет, мы будем слоняться без дела, может, мыть завод. Но хотелось работать, чтобы поторопить время. Однако нас ждало совсем другое окончание.

Одним вечером ночная смена осталась в общежитии, так как перерабатывать было нечего, а по ночам завод не моют. Утром наша дневная смена как всегда ждала автобус, который первый раз задерживался. Он подъехал, но двери не открылись, водитель вышел и объявил, что нужно подождать, что на заводе ночью был рейд и сейчас все выясняется.

Несколько минут спустя мы все-таки отправились на завтрак. На территории завода кучковалась толпа: рабочие, все мастера, полиция, начальство. Окна в икорном цехе и входном помещении были разбиты. Повсюду сновали какие-то мужчины в балаклавах и камуфляже. Они-то и оккупировали завод. Нас отправили в общежитие, в которое позже заселился СОБР и ОМОН. И начались разборки двух сторон — старого и нового председателя, в которых нам не было места, но которые влияли на нас. Статью я пишу не для того, чтобы обсуждать это локальное дело, детали которого понятны и раскрыты только непосредственным участникам. Кому интересно, я оставлю ссылку на сюжет с федерального канала. Кроме того, можно найти статьи в интернете.

В результате рейда работа на заводе, несмотря на то, что рыбу все еще ловили и привозили, встала. Нас возили есть в столовую, но из-за того, что теперь ели обе смены, это превратилось в зоопарк. Приходилось стоять в очереди и ждать, пока поедят другие. Иногда тем, кто ел последний, не приходилось выбирать, например, гарнир, так как он заканчивался. Но это все мелочи.

Мы были в подвешенном состоянии: ждали, пока решится конфликт, ждали билеты домой и, главное, что будет с нашей зарплатой. По заявлению начальства, некоторые необходимые документы пропали, так как захватчики наведались и в контору. Было очевидно, что деньги за нашу работу по графику не выплатят. Хотелось знать, когда же, и когда нас отправят домой. Адвокат завода заверял каждый раз, что у студентов все будет хорошо.

Было решено начать консервацию завода до следующей путины. В последнюю неделю мы выходили до 3 часов дня мыть завод. Тем временем ребятам из Хабаровска и Бийска отправили билеты на самолет, а нам нет. Дух не просто падал, он стремился вниз на всех парах. Работать в таком состоянии совершенно не хотелось. Денег не ожидалось, билеты не приходили, конкретики не было — зачем мы должны были работать? Поэтому большинство валяло дурака, делая вид, что что-то моет. Осуждать за это сложно, но мне просто не хотелось притворяться, ведь так время идет медленнее. Поэтому пять дней все же пыталась что-то мыть. За день до обозначенного выезда из Запорожья нам все-таки пришли билеты.

Мы покинули рабочее место, написали заявление об увольнении, сдали форму под запись, сходили в контору, спросили еще раз про деньги (безрезультатно) и с небольшим всеобщим подъемом духа начали собирать вещи. На следующий день утром на вахтовке отправились в Петропавловск, там нам сняли временное общежитие. Дорога на этот раз оказалась как будто короче. Уже вечером мы были в городе. По пути любовались живописными видами, переправлялись на паромах или на своих огромных четырех колесах, наблюдали за морскими котиками, слушали музыку, смотрели на волны Охотского моря.

Вечером в Петропавловске успели подняться на самую низкую сопку, которая, как по мне, и не сопка вовсе, а холмик. Вид меня не впечатлил, ведь в прошлом году с другой сопки я видела весь Петропавловск-Камчатский с высоты птичьего полета. Зато на следующий день мы отправились на Халактырский пляж Тихого океана. Это то, что я бы обязательно повторила еще раз. Хоть я родом из Бурятии, всю жизнь рядом с Байкалом, здесь на океане ощущения были другие. Бескрайняя гладь цвета мокрый асфальт омывает черный вулканический песок, а позади вулкан и снежные пики. Серферы борются с пенными волнами, гонимыми сильным ветром. Людей не много и не мало, но пляж настолько просторный, что чувствуешь себя комфортно и свободно. Парни и тут искупались, а меня лишь обмочило неожиданно быстрой волной, и пришлось ходить босиком. Удалось поговорить с местным гидом и даже помочь ему с покупкой кофе, а также разгневаться на нечестного таксиста, который приехал по запросу одной цены, а потребовал в свой карман вдвое больше.

Утром следующего дня нас забрал автобус в аэропорт. На этот раз рейс был прямым — 5 часов и мы дома в Иркутске.

Вместо итога

А вместо итога так: я рада, что я дома. Вспоминаю ту часть путешествия, что мы провели свободно, с удовольствием. А ту, что помешала нашему рабочему процессу и все переиначила, приходится вспоминать до сих пор, потому что это еще не закончилось ни для завода, ни для нас. Но это уже для другого, нестатейного формата.

Посетить Камчатку стоит, и мне выпал шанс сделать это два раза и бесплатно. Правда, немного пришлось заплатить нервами. За кадром остались гейзеры, на которые я решила не ехать, и все подробности социальной жизни. В следующий раз, уже не в вахтенном формате, мечтаю увидеть вулкан и забраться на сопку побольше, а также попробовать камчатского краба.